Владычный полк - Страница 75

– Видать, давно это было. А по тебе не скажешь, молод. Почитай, годков двадцать уже, как мордву к миру примучили. Не слыхал я, чтобы она теперь нападала. Разбойники – да, так они всегда были. Трудом-то зарабатывать на жизнь не каждый хочет.

Конечно, он был тут летом, зимой местность выглядит по-другому. Так он и не смог определить место, куда завели его корабль и где он был в плену.

После полудня поднялся низовой ветер, мела поземка, заметая санный след, а часа через два обоз и вовсе встал.

Андрей соскочил с саней и подошел к первым саням, где сидел купец. Он и сам поднялся с саней, стоял у лошади.

– Не видно ни зги, куда ехать?

И в самом деле, вслед за поземкой пошел снег. Мелкий, колючий, его крутило ветром, и видимость во все стороны была от силы шагов десять-пятнадцать. Санный след занесло. Сплошная белая пелена – вверху, внизу, по сторонам. Хуже, чем в тумане, – там хоть под ногами что-то видно.

Андрей постоял с купцом – Агафоном его звали, посовещался.

– Надо, чтобы впереди кто-то шел, не дай бог – в промоину угодим. Тут недалече постоялый двор есть, только как его в такой круговерти угадаешь?

Говоря так, купец пристально смотрел на Андрея. Андрей его взгляд понял. Во всех санях по одному ездовому, кого вперед поставишь? Тем более что лошади от снега и мороза уже инеем обросли. Ездовые стали доставать попоны и заботливо укрывать ими лошадей.

– Ладно, я впереди пойду, а ты следом.

– Ага, ага, – закивал головой купец, довольный тем, что Андрей сам предложил то, о чем он стеснялся его попросить.

Андрей двинулся вперед, купец – за ним, метрах в десяти, держа под уздцы лошадь. А за их санями уже весь обоз тронулся. Стоять на реке – замерзнешь, костер развести на льду – опасно, да и дров нет.

Рукой Андрей прикрывался от бокового ветра. А он, как назло, то слева подует, то справа пригоршню колючего снега в лицо бросит.

Через час медленного движения Андрей замерз: руки-ноги окоченели, лицо уже не чувствовало ничего.

Слева по берегу показался колеблющийся огонь, потом послышались крики. Стало быть, не почудилось.

Андрей остановился, и тотчас к нему подошел купец:

– В этом месте постоялый двор должен быть, так он от берега сажен пятьсот.

– Я схожу посмотрю.

– Ждать будем.

Оказалось, непогода многих застала в пути. Предприимчивый хозяин, дабы путники мимо не проехали, в снежной свистопляске пути не разглядев, выслал на берег слуг. Они жгли факелы, кричали.

У Андрея камень с души свалился. Бегом он вернулся к обозу:

– Прислуга там с постоялого двора, факелы палит.

– О, молодец хозяин! – обрадовался купец. – Нам спасение, ему прибыль.

Обоз повернул на берег. Лошади, учуяв близкое жилье и отдых, шли бодро.

Во дворе ездовые рассупонили лошадей, завели в стойла, прислуга задала им корм и теплую воду. Несмотря на то что были одеты по-зимнему, все продрогли, поскольку ветер проникал под одежду, унося тепло.

Уже войдя в трапезную, путники поклонились хозяину.

– Спасибо, благодетель, за факелы на берегу. Кабы не они – блуждали бы мы еще, а то бы и насмерть замерзли.

– Не за что, православные. Каждую зиму как метель – факелы жгу. Не один обоз тем спасся.

Путники скинули тулупы. В трапезной было натоплено, и без тулупов можно было согреться быстрее. Прислуга принесла горячую похлебку, целый горшок. Ее разлили по мискам и вмиг выхлебали – голодный замерзает быстрее. Согревшись, уже не спеша принялись за гречневую кашу с мясом.

Наевшись, отправились спать. Ездовые – в людскую, на лавки. Купец снял себе комнату, как и Андрей. В комнатах тепло, даже жарко, за слюдяным оконцем ветер завывает, пригоршни снега в слюду швыряет.

Андрей разделся, нырнул в мягкую постель и сразу уснул.

Утром он проснулся как обычно. Ему показалось странным, что не слышно ничьих шагов, никто не ходит по коридору. В это время купцы уже трапезничают, чтобы выехать пораньше.

Андрей оделся и спустился вниз. Купец Агафон уже сидел с ездовыми за столом.

– Мог бы и еще поспать, коли желание есть. Пурга не прекращается, пережидать будем.

Пурга бушевала еще три дня, сугробы намело вровень с заборами. Прислуга несколько раз в день чистила крыльцо, чтобы не завалило входную дверь.

– Эка, что делается! Света белого не видно, все дороги замело, – сокрушались постояльцы.

Случайных путников на постоялом дворе не было, все люди обозные, торговые. Им время терять – что деньги. И деваться некуда.

Наконец стихло все, даже мороз отпустил. Два обоза с постоялого двора уже ушли, но Агафон с выездом не торопился, причем и ездовые не высказывали недовольства задержкой.

– А мы чего ждем? – спросил купца Андрей.

– Санные пути занесло, снега лошадям по брюхо. Если сейчас выйдем, лошадей без толку запалим. Пусть другие путь проторят, нам легче ехать будет, нагоним еще.

И еще день они просидели. А вот следующим утром выехали.

До реки добрались с трудом, хоть до них проехали два обоза. А на льду путь был уже накатан, движение оживленное – и спереди и сзади обозы видны. Пурга движение остановила, и теперь все старались наверстать упущенное.

До Нижнего добрались уже без злоключений. Андрей рассчитался с купцом – тому на Желтоводскую ярмарку надо было. Андрей же побрел на постоялый двор. Ему не надо было торопиться, да и чем себя занять, он не знал. От всего свободен – от дома, от работы, от обязанностей. Слава богу, деньги еще есть, и если не шиковать, месяца на три-четыре хватит.

Улегшись в комнате на постель, он сам себя спросил: «А почему именно Нижний Новгород? Только потому, что обоз сюда шел? Ведь его ничего с этим городом не связывает – ни в прошлом, ни сейчас. Надо крепко думать, чем на жизнь зарабатывать, даром никто кормить его не будет. Что он умеет? Торговать. Но для того, чтобы купцом стать, нужен начальный капитал. Еще он языками владеет – только что с того?»